Но по выражению ее лица понял, что он далек от истины.
– Нет, я так не думаю. Я рассталась с ней.
– Как, простите? – Наверное, он не расслышал.
Она долго и сосредоточенно разглаживала юбку на коленях, словно не в силах посмотреть в его недоверчивое лицо.
– Я отдала ее.
Он чуть не задохнулся от подозрений. После всех усилий, которые он приложил, чтобы вернуть ей тиару…
– Кому?
Она по-прежнему не поднимала глаз.
– Вас это не касается.
– Как же, черт побери! – Это уже чересчур. – Я рисковал жизнью, чтобы возвратить вам эту злосчастную тиару. – Она поглядела на него с подозрением.
– В самом деле? А мне показалось, что вы вернули ее для себя, чтобы спасти свою шкуру. Или, точнее, репутацию Норта.
– Ни то и ни другое? – Уинтроп стиснул зубы, Он открыл душу этой женщине, поведал о грехах своей молодости, а она выслушала его так холодно, словно он рассказал ей о том, что съел сегодня на завтрак. – Это сделано для вас.
Мойра чопорно сложила руки на коленях, как школьная учительница. Надежда вспыхнула в нем, когда он увидел, что они дрожали. Но в том, как она выглядела и держала себя, не было и намека на ее сочувствие.
– Что ж, благодарю вас. Но уж если вы нашли время побеседовать со мной, то наверняка поняли, что напрасно побеспокоились.
– Я полагал, что это имело для вас значение. – Любой бы так подумал. Боже милосердный, в этом же была главная причина того, что он так мучился, забирая тиару!
– Да, имело. – Она бы заулыбалась, если бы говорила не с ним, – он видел это по ее лицу. – Тиара была чудесным подарком моего мужа, но она не стоила тех волнений и боли, которые принесла мне. Она не стоила страданий Натаниэля. Сейчас она принадлежит человеку, который дорожит ею гораздо больше, чем я когда-либо.
Прозрение обрушилось на него, смешиваясь с недоверием, раздиравшим его разум. Если это был кто-то еще, то он принадлежал к прошлому Мойры. Сейчас тиара принадлежала человеку, который так сильно хотел заполучить ее, что нанял людей украсть ее.
– Осборн. Вы отдали ее новому виконту.
Она не подтвердила его подозрений. Ей это было не нужно. Ему хватило одного взгляда на нее, чтобы понять: он прав.
– Значит, Дэниелс не солгал, когда назвал Осборна своим покровителем? – Подумать только, он ведь посчитал это еще одной выдумкой старика!
Он посмотрел на нее так, что она залилась румянцем и кивнула:
– Да.
Руки до дрожи стиснули подлокотники кресла.
– Ах он сукин сын!
– Кто вам давал право судить его? – Она пронзительно взглянула на него, пригвоздив к креслу. – У вас вообще нет никаких прав на это.
Что?
– Так вам жаль его, а не меня? – Он не мог не усмехнуться ее такой странной лояльности. – Ведь он виноват во всем, что произошло.
Она непокорно вздернула подбородок.
– Не во всем.
Да, часть вины, наверное, лежит на нем самом, несмотря на то, что в определенном смысле он был больше жертвой, так же как и она.
– Значит, по-вашему, он не виноват в нападении на Натаниэля?
– Да, не виноват. Он рассказал, что не имеет к этому никакого отношения, и я поверила ему! И я сказала ему, что он может забрать тиару.
– Разумеется, как же иначе? – Издеваться над ней наверняка было не самым лучшим образом действий. – Совершенно не похоже, что он лгал вам.
Краска залила ее шею и лицо.
– Не каждый умеет лгать и использовать людей, чтобы добиваться своего.
Уинтроп пропустил колкость мимо ушей.
– Он, конечно, достоин уважения, не так ли? – Нельзя позволять ей вести себя так, как будто Осборн – несчастная жертва обстоятельств, ведь из-за его жадности им обоим пришлось пройти через такие испытания! – При том, что вы же сами сказали, он мог просто попросить у вас эту безделицу.
Мойра стала пунцовой. Он не знал почему. Оттого ли, что он разговаривал с ней в такой манере, или потому, что возвращал ей назад ее собственные аргументы. Но она не сдавалась, и это удивляло.
– Лиандер страдал, и совершенно напрасно. Ему казалось, что я никогда не откажусь от тиары, потому что мы с Тони обожали друг друга.
– Потому он и решил ее стибрить? Какая прелесть! – В ответ на его сарказм Мойра прищурилась.
– Он понял, что поступает неправильно. Он тут же попытался отменить договоренность с Дэниелсом, но тот не позволил. Лиандер никому не думал причинять зла и ничего не знал о нападении на Натаниэля.
Это могло быть правдой. Не похоже, чтобы Дэниелсу кто-нибудь диктовал, как поступить. Но Уинтропа жгла обида, что она с такой готовностью поверила Осборну, а не ему. Дэниелсу не удавалось уговорить его до тех пор, пока он не принудил его, а теперь она во всем оправдывает Осборна. Что за абсурд? Человека, который нанял людей, чтобы обокрасть ее. Уинтропа по крайней мере шантажировали. У виконта не было такого оправдания.
Что за причина, из-за которой Уинтропа было так трудно извинить в отличие от Лиандера Тиндейла? Только потому, что он делил с ней постель? Или ее чувства к нему были более сильными, чем он смел надеяться?
А может, причина в том, что ее гордость была уязвлена? Она почувствовала себя использованной и отброшенной прочь, с женщинами же это никогда не приводит ни к чему хорошему.
– Вы не были бы такой всепонимающей, если бы видели, как мне перерезали глотку, когда я попытался отказать Дэниелсу.
Она сжалась, словно он ударил ее.
– Я дала вам тиару. Несмотря на то, что вы лгали и использовали меня, я отдала то, что вы хотели, и избавила вас от страданий.
– Вы защищали себя, Минерву и Натаниэля, – напомнил он. Разве можно быть таким ослом? Ведь он по-настоящему не злился ни на девочку, ни на того хлыща.
Она вскочила, он – тоже, не понимая, что произойдет дальше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109