Его пальцы двинулись по этим влажным завиткам, пока средний не оказался между двумя продольными складками. Он видел, как морщинка залегла у нее между бровями, как приоткрылись губы. Под пальцем она была жаркой, влажной и скользкой. Ее плоть хваталась за него, словно жадная рука. Она, должно быть, восхитительно тугая и тесная, инстинктивно понял он.
Бедра раздвинулись, насколько им позволяла ширина юбки. Для него этого было достаточно, вся рука оказалась между ее ног. Медленно и осторожно он скользнул всей длиной пальца внутрь ее. Его тело напряглось, когда он увидел, как стало меняться выражение её лица. Вцепившись в лацканы его сюртука, она начала двигать бедрам и, задавая ритм его влажным пытливым пальцам. Возмущенный теснотой одежды, придавленный сидящей сверху Мойрой, его член пульсировал, грозно требуя выпустить его на свободу. Стиснув зубы, Уинтроп сосредоточился на том, чтобы доставить удовольствие Мойре, забыв о своих неудобствах.
Большой палец уверенно нашел главную вершину ее плоти, а средний скользил внутри, раздвигая и поглаживая складки. Напряжение и пульсация возросли еще больше, когда Мойра вскрикнула, приподнявшись над его рукой. Наслаждаясь вскриками, ощущением спазмов вокруг своего пальца, Уинтроп дразнил, заставляя ритмично двигаться ее тело.
Держась одной рукой за его сюртук, Мойра опустила другую между ними вниз, нащупывая вздувшуюся гряду, которую с трудом удерживали брюки. Он застонал, лишь только она начала ласкать его через ткань, а когда ее пальцы прорвались сквозь застежки, не стал останавливать ее.
Ее пальцы сомкнулись вокруг его мощной наготы, бесстыдно желавшей удовлетворения. Они гладили, сжимали, тискали его с неподдельным трепетным жаром. Приподняв бедра, она переместилась ближе к коленям, обеспечив себе лучший доступ к его члену. Рука за ее головой соскользнула вниз, на спину, поддерживая, пока она ласкала его.
– Вверх и вниз, – проворчал он. Если она хочет довести дело до конца, он не будет возражать, но надо быть уверенным, что она сделает все как нужно. Сначала робко, потом все увереннее она начала двигать сжатую руку вдоль всей длины вверх и вниз в том же ритме, в каком двигалась его рука между ее бедер.
– Вот так. – Дыхание стало прерывистым, напряжение в паху возросло. Он сильнее прижал большой палец, вызывая у нее глухие стоны.
Пот выступил у Уинтропа на верхней губе. Желание, чтобы она наконец достигла пика, было таким же острым, как стремление освободиться и самому. Его большой палец действовал в одном ритме с ее бедрами. Когда ее крики стали все более требовательными, а рука все крепче сжимала его ствол, он прижал палец еще сильнее.
Ее шепот поощрял, ее стоны звучали все чаще. Когда она откинула голову назад, открыв рот в безмолвном крике наслаждения, зажав его руку, с дрожью, сотрясавшей все тело, Уинтроп перестал сознавать себя. Голова склонилась, он уперся лбом в ее грудь. И кульминация наступила.
Он подождал, пока в глазах не исчезли вспышки звезд, и только тогда открыл их. Мойра без сил опиралась на него, глядя на него с выражением, которое он назвал бы сконфуженным удовлетворением.
Улыбаясь, Уинтроп знал, что сейчас он похож на кота, слопавшего канарейку. Ну да ладно. Он был пресыщен, ленив и самодоволен. Вынув носовой платок из кармана, он протянул его Мойре. Нет сомнения, ей нужно вытереть руку. Она осторожно улыбнулась в ответ, принимая сложенную ткань.
– Пожалуй, это намного приятнее, чем расческа, которую мне подарила Минни.
Не в силах удержаться от смеха, Уинтроп заключил ее в объятия.
– И в самом деле, Мойра. С Рождеством!
Она чмокнула его в щеку и удобно устроилась у него на груди.
– С Рождеством, Уинтроп!
Глава 8
На следующее утро во время завтрака к Мойре ворвался Натаниэль, подняв бурю из модных тряпок и шарфов. Увидев ее, он застыл разинув рот.
– Господи, ты уложила его с собой!
Хорошо, что они были одни, не то она бы его придушила. Она вскочила и метнулась захлопнуть за ним дверь.
– Ради Бога, Натаниэль, говори тише!
Он не обратил никакого внимания на выговор, скинул пальто на спинку софы и упал в кресло рядом со столом.
– Ты должна все мне рассказать. Любую подробность. Он был хорош?
Несмотря на невероятное нахальство, на него невозможно было сердиться.
– Я не укладывала его с собой, как ты только что изящно выразился, – заявила она, усаживаясь.
По ангельскому лицу Натаниэля было видно, что он не верит ей.
– Что-то ведь произошло. Хочешь, я расскажу.
Она нахмурилась и стала наливать ему кофе из серебряного кофейника, стоявшего тут же, возле ее локтя.
– Ты ничего не знаешь.
– Нет, знаю, – настаивал он. – Ты вся светишься.
Ну вот, она начала краснеть от смущения. Мойра протянула ему чашку.
– Неправда.
– Нет, правда. Он сделал тебе la petite mort, не отпирайся. – Мойра не имела опыта в вопросах, касавшихся плотских отношений, но даже она знала, что французы понимают под «маленькой смертью». Слов не требовалось, она чувствовала, что лицо горит огнем, и, конечно, так она и выглядела.
– Он сделал! – воскликнул Натаниэль, захлопав в ладоши от удовольствия. – О, как жаль, что Тони нет здесь!
Испытывая невероятное унижение, Мойра глядела на него.
– Если бы Тони был здесь, этого никогда бы не случилось.
Разумеется, это не остановило его. Он только дернул плечами, как будто говоря, что у любого есть связь на стороне.
– Должно было бы случиться. Тони часто говорил, что ему хотелось, чтобы ты завела себе кого-нибудь.
– Он так говорил? – Она отпила кофе из чашки, обдумывая только что полученную информацию. Тони делал такие намеки, но она не воспринимала их всерьез, в лучшем случае – как шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109