Ты взяла от меня все, но оставила меня насыщенным. Тебе было хорошо?
Его удивило, что она смутилась, ведь Диана всегда представлялась ему прямодушной и невозмутимой. Краска залила ее лицо и шею, и он нежно погладил их, отчего по ней пробежала дрожь.
– Ты знаешь, что доставил мне удовольствие, – произнесла она тихим голосом. – Я не скрывала свои чувства, даже, кажется, прокричала о них на весь белый свет.
– Никто не слышал, – сказал он, смеясь и наклоняясь, чтобы поцеловать ее. – Все празднуют, веселятся.
Она приподнялась на локте.
– Мне нужно быть там. Что обо мне скажут, если не найдут, меня?
Он поцеловал ее плечо, потом грудь сбоку.
– Думаю; все развлекаются от души, им не до нас. Она села, не встречаясь с ним глазами, огляделась, словно не зная, с чего начать.
Он положил руку на ее бедро, и она замерла.
– Диана, не сожалей о том, что случилось.
Она взяла его руку, но не оттолкнула, а мягко сжала, и, наконец, встретила его взгляд. Он почувствовал облегчение, вдруг осознав, как много для него значило то, что она думала о происшедшем между ними.
– Я не сожалею, – мягко сказала она. – Но… я пока не могу понять, что это значит, и… и должно ли это случиться снова. Ты ведь должен жениться на Сесили…
Он закрыл ей рот рукой.
– Не надо. Ты знаешь, что я не женюсь на твоей сестре. Тут ты победила.
Ее глаза широко раскрылись, она откинула его руку.
– Не думаешь ли ты, что я… что я позволила этому случиться для того, чтобы отвадить тебя от Сесили?
Он сел и обхватил ее руками.
– Нет, я так не думаю. Ты хотела меня так же сильно, как и я тебя. А что до Сесили, как, по-твоему, я должен поступить? Чего бы ты хотела?
– Я… Я не знаю. Ты не должен сделать ей больно, сказав, что не расположен к ней.
– Что я благосклоннее к тебе? – спросил он озорно. Диана содрогнулась.
– Никогда не говори ей таких слов. Я не знаю, на что она способна, но чувствую, что ее переполняет отчаяние» Будь с ней добр.
– А как же ты, Диана? – спросил он, понимая, что ее ответ значит для него куда больше.
На этот раз, когда она сделала движение, чтобы встать с кровати, он позволил ей это. Она нашла свою одежду и, смущенная, не поднимала на него глаз, надевая рубашку и затягивая шнурки вокруг шеи. Стоило ей прикрыть наготу, как к ней вернулось обычное хладнокровие. Она подняла на него спокойный взгляд, но когда увидела, что он все еще голый, дыхание у нее сбилось.
Он повернулся на бок, приподнялся на локте. Она возбужденно смотрела на его тело. Потом облизнула губы, но не отвела глаз.
– Как же я? – повторила она, – Я подумаю о том, что произошло между нами. Я не замышляла ничего подобного.
– Знаю. Это я неожиданно нагрянул в твою спальню. – Он колебался. – Ты говоришь, что не сожалеешь о том, что произошло между нами, но сейчас даже посмотреть на меня едва решаешься.
Она наклонилась, чтобы поднять платье, но он быстро сел, взял ее за руки и притянул к себе.
– Диана.
Она посмотрела на него, и он заметил, как смягчился ее взгляд, прежде чем она приложила пальцы к его губам.
– Я не могу не испытывать замешательства. И не могу говорить о замужестве. Не знаю, хочу ли я этого.
– Ты намекала мне об этом раньше. Почему ж такая привлекательная женщина, как ты, не хочет выходить замуж?
Она задумалась над его вопросом, и он гадал, собирается ли она поведать всю правду или так и не откроется полностью.
– Я с детства знала, что не такая, как другие, – ровным голосом сказала она. – Большинству мужчин нравятся вполне обычные женщины.
– За исключением подвигов, которые совершаешь на арене для турниров, ты ничем не отличаешься от всех других женщин. А во многом и превосходишь их.
– Но то, что я делаю на арене, – часть меня, я не хочу отказываться от этого из-за мужчины.
Она говорила твердо, настойчиво, и он знал, что по крайней мере это было правдой.
– Я понимаю, – сказал он.
Она через голову натянула платье, и Том знал, что она удивится, когда он повернул ее и сам зашнуровал его.
– Я без утайки сказала все, что думаю, – обернулась она через плечо. – Теперь отвечай, не раскаиваешься ли – ты в случившемся между нами?
– Я мужчина. – Он легонько укусил ее в шею, и она вздрогнула. – Мы никогда не раскаиваемся в таких вещах.
– Всего несколько лет назад ты и не помышлял об этом? – Она нe скрывала любопытства.
Том легко вскочил и стал натягивать одежду. А. про себя подумал: наверное, он хорошо скрывал свои чувства.
– Да, я должен был посвятить себя церкви, дать обеты и отказаться от женщин, и все потому, что так решила моя семья.
– Твоя семья или твой отец?
Он усмехнулся, завязывая шнурки рубахи.
– И отец, и брат после смерти отца. Я считал, что могу сам распоряжаться своей жизнью, но Николас думал иначе.
– Для тебя это был двойной удар. Он пожал плечами.
– Я уже начал понимать, что за человек был Николас, так что не удивился. Но я был молод, наивен, привык доверять людям.
– Не он ли приказал бить тебя плетью? Женщины, с которыми он спал, часто задавали ему этот вопрос. Раз или два они уходили, завидев уродливые шрамы, отказываясь от физической близости с ним. Случалось, что их жалость гнала его прочь. Но Дианой двигала не жалость. Ее потемневшие глаза изучали его.
– Священник, который обучал меня, – признался он наконец.
Он заметил удивление в ее глазах, но она только спросила:
– Духовное лицо?
Он задумчиво рассматривал ее.
– Когда мне было четырнадцать лет, священник застал меня в тот момент, когда я засмотрелся на девочку. Он решил, что боль не даст мне забыть о моем «свинстве».
– И твой отец дал согласие? – спросила она, не стараясь скрыть, как это ужасает ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80