Она не знала, что думает Баннастер о ее способностях, хотя на него, несомненно, произвел впечатление отпор, который она дала ему в подземелье. Почему ей так хотелось проникнуть в его мысли? Она со злостью вонзила меч в набитое соломой чучело, служащее мишенью. Ее никогда не заботило, что думают люди о ее странной приверженности к чисто мужским занятиям боевыми искусствами. Она редко задумывалась о том, нужен ли ей муж, поскольку была очень занята ведением хозяйства в Керкби-Кип и тайным обучением всему, что должен знать и уметь член Лиги клинка. Она никогда не предполагала, что будет вести жизнь, привычную для женщины.
Тогда почему появление Баннастера заставило ее гадать, будет ли у нее муж, если учесть, какую жизненную стезю она выбрала для себя? Она вдруг ощутила… растерянность и неуверенность, как будто ее убеждения начали тускнеть.
Что с ней происходит? Да, ей пришлось заключить мужчину в подземелье. Разве ее цели могут от этого коренным образом измениться? Или она просто боится, что, когда он наконец решит, как ее наказать, шансов на нормальную жизнь уже не останется? Она вымещала свои сомнения на мишени, вновь и вновь вонзая в нее меч, пока не заболели руки. Несмотря на зимний холод, лицо ее заливал пот.
– Мистрис Диана?
Тяжело дыша, она рывком вытащила меч из мишени и неосторожно развернулась к тому, кто окликнул ее. Начальник стражи Нэш быстро шагнул назад, чтобы не угодить под удар.
Диана опустила руки с мечом.
– Простите, Нэш. Вам что-то нужно?
На его грубом простодушном лице отразилось беспокойство.
– Вы, похоже… слишком усердны сегодня, мистрис. Что-то не так?
К удивлению Дианы, ее солдаты и рыцари старались не смотреть на нее. Люди же Баннастера откровенно пялились.
– Все в порядке, мне просто захотелось проверить, достаточно ли у меня сил, – сказала она, выпрямляясь и протягивая ему меч. – На сегодня я закончила. Велите его почистить и отнести ко мне.
– Да, мистрис.
Диана не могла не заметить любопытство в его глазах, но проигнорировала его, повернулась и пошла, ступая по грязи. Она старалась для Сесили с ее спутником и даже не побоялась стать развлечением для Баннастера, не совсем понимая, как относится к тому, что он наблюдает за ней. Она хотела, чтобы он оценил ее мастерство. Но почему ее так заботило его мнение?
Погруженная в свои мысли, она, глядя себе под ноги, молча прошла через главный зал и поднялась к себе в спальню, где ее уже ждала бадья с горячей водой. Слуги знают свои обязанности, подумала она, стараясь стряхнуть с себя странное состояние. Они знали, что она предпочитает принимать ванну на ночь, так что приготовили только самое необходимое, чтобы она могла привести себя в порядок после тренировки.
Но сегодня она предпочла бы ванну, думала Диана, осторожно снимая с себя покрытую грязью одежду. Она несколько раз падала, так что ее одежда приобрела весьма неприглядный вид. Не избежала она и новых синяков.
Придвинув широкую бадью поближе к огню, она забралась в нее, обтерла лицо и тело намыленной мочалкой и стала обливаться теплой водой. Даже возле камина она поеживалась от холода. Поэтому быстро обернула вокруг тела чистую простыню и отерла грязь с рук. Наклонившись, чтобы смыть грязь с особенно сильно измазанной ноги, она услышала, как открылась и потом закрылась дверь.
Не поворачивая головы, она сказала:
– Мэри, мне нужно еще воды. Я сегодня очень измазалась.
Ответил мужской голос: – Дайте мне полотенце. Мне говорили, что у меня хорошо получается тереть спину и прочее.
Диана распрямилась так быстро, что чуть не потеряла равновесие, но сумела придержать простыню, которая начала сползать с ее груди. Баннастер, усмехаясь, прислонился к двери, неторопливо окидывая ее взглядом с головы до ног.
Никогда в жизни она не ощущала себя такой беззащитной. Здесь, в своем замке, чувствуя себя в безопасности, она забыла все, чему ее учили в Лиге, не приняла мер предосторожности от чьего-либо вторжения. Неправильная оценка ситуации привела к тому, что она снова оказалась один на один с Баннастером и дала ему преимущество. Она не попыталась прикрыть себя, ведь это было бы проявлением слабости. Ей оставалась только гордость, хотя она не знала, можно ли в такой ситуации испытывать гордость.
– Немедленно покиньте мою спальню! – холодно распорядилась она.
– И не подумаю.
Но по крайней мере он не двинулся к ней.
– Вам надлежит быть возле моей сестры.
Он поднял темную бровь, но не перестал улыбаться своей насмешливой улыбкой. Казалось, она должна была сердиться на него, но в действительности испытывала совсем другие чувства, и он знал это. Черт бы его побрал!
Он тихонько засмеялся и медленно пошел к ней, слегка покачиваясь и поигрывая мускулами. А что, если схватиться с ним в поединке – способна ли она выстоять против него?
Она ненавидела разгоравшееся в ней тепло, желание сдвинуть ноги, не от страха, но чтобы не ощущать странную, медленную пульсацию, возникшую в глубине тела. Она не могла позволить ему заметить ее растерянность, поэтому распрямила плечи и позволила разглядывать ее, пусть от полной наготы ее спасала лишь тонкая ткань.
– Помнится, – заговорил он доверительным тоном, обходя ее по кругу, – когда я сидел в подземелье, то я мылся, а вы смотрели.
Она покосилась на него через плечо.
– Вы забыли, что вам доставляло удовольствие раздеваться передо мной, зная, что мне это неприятно. Вы заставили меня смотреть на то, что полагается делать без свидетелей. И вот снова вы проявляете свойственную вам неделикатность, грубо нарушая уединение порядочной женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80