– Мне тоже! – отпивая горячий чая, согласился со мной, актер, – ты вообще, наверное, в шоке, только пришла и сразу такие страсти. Шекспир отдыхает! И ты знаешь, самое ужасное, что это точно кто-то из наших!
Я навострила уши.
– Ты кого-то подозреваешь?
– Да как тебе сказать…У меня тут все вызывают недоверие. Вот, Лучок, все время приходит на работу в разном виде, то, как парень, то, как девчонка. Помню, прихожу в театр, а в зале сидит толстый мужик и смотрит в стенку. Я думаю, что-то баба Паша расслабилась там у себя, пропустила какого-то непонятного типа. А он противный, небритый, в рваной футболке сидит и штанах – трениках.
Короче решил его выгнать, пока Кран не пришел, он у нас уж больно брезгливый, завизжит на пару со всем женским составом. Я ему говорю:
– Слышь, мужик, это не ларек, а театр. Ты дверью ошибся, твоя будет, как выйдешь на улицу, прямо и направо. Не заблудишься!
Я, конечно, понимал, что этот может и не в адеквате быть и драку затеять, но у меня, слава Богу, тоже мускулы есть, – Дима закатал рукав рубашки и показал накаченную руку, – мне из этих вот мышц, Кран Ромео не дает играть, говорит, неестественно получится. Лицо красивое как у мальчика, а тело как у бодибилдера.
А он мне в ответ что-то пропищал. Я подошел, пригляделся, вроде мужского пола, а пищит как мышь. Он встал, а я смотрю у него живот как у борца сумо, он такой подходит и раз меня им ударит. Я чуть не отлетел. Ну, я быстро набросился с кулаками. Тут правда и раскрылась. Живот этот огромный от пары моих тычков отлетел. Я поначалу перепугался еще, думаю, еще в тюрьму посадят за то, что лишил человека живота. А оптом слышу смех. И мужик этот снимает какие-то накладки с лица, и постепенно проступает лицо Лучка. Я не представляю, как хрупкая Ксюша смогла такое изобразить, да и вообще зачем.
Мне кстати, Кран потом выписал штраф за нанесение вреда здоровью актеру и реквизиту театра. Эти накладки она оказывается, здесь нашла.
Она кстати, так из дома пришла. Полночи возилась, лепила образ и наутро пришла в таком виде. Разве нормальный человек так поступит? Она потом еще приходила в образе пяточка, десантника, даже Лениным попыталась прикинуться. Мне она просто бесит, а Крану нравится, он ей даже премии иногда выдает за такие вот выходки. А я бы вообще турнул бы!
– Так и человека напугать можно, – согласилась я.
– Конечно, прикинь, она из дома пойдет в образе Сталина и ее какая-нибудь старушка увидит и подумает, что все, уже померла и на том свете уже вождя народов встретила. Это же не Красная площадь, в любом спальном районе, это вызовет несколько иные чувства, чем желание сфотографироваться.
– Ты думаешь, она здесь замешена?
Дима пожал плечами.
– Я же говорю подозревая практически всех, кроме наверное бабы Паши, да тебя. Она в силу возраста, ты тут все неделю, да и то появляешься не часто. Полагаю, это кто-то из стареньких. У Лучок все возможности, совершить преступление. Она же может одеться как угодно, ее никто не узнает. Не удивлюсь, если она может и «подделаться» под кого-нибудь из нас. Ее только голос выдает.
– А как же она в театре играет мужские роли, – вдруг заинтересовалась я.
– У нее мужской голос получается, только когда она очень громко разговаривает, и сильно напрягается, в театре же только так. А в жизни она же не будет орать, поэтому если в образе, все молчком, для спектаклей связки бережет.
Мы еще выпили по чашке чая, Дима рассказал несколько историй из театральной жизни, еще раз обратил мое внимание на подозрительную Ксюшу Лучок и ушел.
Забегала и Маша Решетникова. Она сильно похудела, глаза ее были заплаканными. Она как безумная просила о помощи, понимаю, что обратится ей больше некуда.
– Я следующая! Я следующая, – твердила она, бойко ударяя себя в грудь.
Я, еле ухватив ее за руку (движения были слишком быстрые и резкие), попыталась ее успокоить.
– Маша, у тебя нет фигурки, и тебе нечего бояться. Нина никому не рассказывала. Что привлекала к делу тебя. Сиди тихо и не привлекай внимание.
– У Нины тоже не было! Однако она теперь в больнице деньки коротает, – выдвинула она контраргумент и заревела с двойной силой.
Пришлось еще раз включить чайник порывшись у Нины в ящике, я нашла пакетики с успокаивающий чай и дала его Маше. Она выпила его залпом, посмотрела неясным взором и уснула.
Странная реакция. Теперь я окунулась в размышления уже под Машины храпы. Скажу честно они очень сбивали и не давали сосредоточится.
Вообще Лучок и у меня вызывала недоумение. Она не общительна, сидит все время в каком-то своем мирке, как будто что-то затевает. Кроме того, смущают ее прекрасные способности к перевоплощению. Ведь она и вправду могла все придти к Клавдии Исааковной под чужой личиной, например кого-нибудь из коллег или сантехника. Первый вариант даже предпочтительней, ведь если престарелая актриса очнется, то укажет не на Лучок, а на другого человека.
С Ниной та же ситуация, она прикинуться, кем угодно и подсовывать ей письма. Правда тут есть сложность, ведь если она изображала незнакомых людей, то возник бы вопрос. А что это человек здесь делает? Посторонним вход воспрещен! А если она изображала сотрудников театра, то не боялась, что может встретить свой прототип или к ней обратится человек, принимая ее за другого?
Ну, если она изображала девушек, то спокойно могла выкрутится, ответив своим или чуть измененным голосом, а вот если мужнин… Хотя все в театре знают пристрастии Ксении к перевоплощению. Любой, увидев ее в чужом образе, покрутил бы пальцем у виска и пошел дальше.
Все, конечно очень стройно, но не будем хвататься за принесенную мне на блюдце с голубой каемочкой, версии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91