Когда начались проблемы, я рассчитывал спрятаться за депутатским мандатом. Но в избиркоме меня «завернули» – отыскали какие-то мелкие нарушения при сборе подписей, да и с недвижимостью тоже была неясность… Угроза тюрьмы меня не особенно пугала – наверное, не верил до конца, что посадят. Но сам факт того, что я побывал в тюремной камере, отрицательно сказался на моей репутации. И вовсе не от Огородниковой исходила главная угроза. Борясь с ней, я упустил из виду другого врага. И теперь он навис надо мной, как коршун над добычей. Я не привык отступать. Огородникова не приняла протянутую мною руку – так что ж! Будем бороться в одиночку. Если честно, то и я бы на месте Железной Оксаны (так я ее иногда зову про себя) не стал бы заключать со мною союза. Ей проще – благодаря моим усилиям у нее по области осталось не так уж много источников дохода. Ну продаст она их, в крайнем случае, или даже подарит… И продолжит свой успешный бизнес в Белокаменной. А мне что делать? Тоже в Москву? Там – свои крокодилы, всё уже давно поделено. Максимум, на что я могу там рассчитывать – это должность вице-президента какого-нибудь совсем уж заштатного банка (в «первые» меня ни за что не пропустят). Это не то, о чем я мечтал, когда шел в финансисты. Да и потом, нельзя же так просто, одним наскоком, лишить человека дела всей его жизни. Или все-таки можно?..
* * *
…Его учили всему, что должен знать суперагент. Для тех, кто его завербовал, важны были не только физические кондиции – важны были его воля, его умение принимать быстрые и правильные решения в экстремальных обстоятельствах, способность пренебречь многим ради достижения конечной цели.
Тренировки были жесточайшие – ему и его товарищам вкалывали какие-то специальные препараты, вызывающие острую боль в различных частях тела. И они должны были стрелять, драться, бежать, невзирая на эту боль. Их подвергали допросам – связывали за спиною руки и били, выкрикивая при этом в лицо чудовищные оскорбления. Сутками держали на хлебе и воде. Всё это укрепляло их дух. Но были и занятия, которые ему нравились, которых он ждал с нетерпением. На этих уроках специальные инструкторы-психологи обучали их умению подавлять чужую волю, добиваться от людей того, что нужно, не прибегая к насилию – по крайней мере, физическому. У него подобный дар был от природы. А занятия помогли ему развить этот дар до совершенства. Теперь он умел не только подчинить себе того или иного человека, но и просчитывать многоходовые, сложные комбинации, опираясь на знание людской природы, на умение распознавать слабости индивидуума и играть на них. «Главное – никого не жалеть» – внушали ему инструкторы. Ради общего дела можно обмануть, предать и, конечно, убить.
Много лет спустя он сам для себя сделает вывод, что бизнес – это та же война. И в нем, как и в войне, все средства хороши…
Глава двадцать четвертая
Директора загородного клуба Щукина приволокли к генералу Сотникову в три часа ночи, перепуганного и уже слегка «помятого». Игорь Валентинович понял, что тут постарались ребята начальника криминальной милиции.
– Все выйдите из кабинета! – приказал он сотрудникам, доставившим задержанного.
– Ну что, Валерий Валерьевич, вы еще помните меня?
Щукин глянул на генерала подбитым глазом, не зная, что тот хочет услышать – должен ли он «помнить» его или нет.
– Не бойтесь, – сказал Сотников примирительным тоном. – «Прессовать» вас больше не будут, я обещаю. Вас сейчас отпустят, и вы поедете домой. От вас требуется одно: сказать мне, кто пять лет назад установил в вашем клубе «Орион» видеозаписывающую аппаратуру. Я даже не буду спрашивать о том, сколько вам за это заплатили и в какой валюте.
Сотников как бы невзначай включил настольную лампу и направил ее свет в бледное от испуга лицо директора «Ориона». Тот поневоле зажмурился и поднес ладонь к глазам…
– Это… это были люди из администрации…
– Какой администрации? – уточнил Сотников.
– Администрации губернатора.
– Вот как? И кто же конкретно?
– Я не… Я не знаю, – голос Щукина вибрировал, в нем слышались панические нотки. – Клянусь чем угодно… У них были удостоверения. Я перепугался, думал, что пришли меня закрывать. Они дали мне деньги… Десять тысяч долларов. И сказали, что если я проболтаюсь, то меня живым в землю зароют…
– Вот видите, уважаемый Валерий Валерьевич, как бывает, когда ни с того, ни с сего начинаешь играть во взрослые игры. Я надеюсь, что вы мне сказали правду. Потому что иначе…
– Нет-нет! – встрепенулся Щукин. – Только правду! Они сказали, что принята новая секретная программа по борьбе за чистоту чиновничьих рядов. И что я теперь участвую в важном государственном деле.
– И как часто они забирали записанные кассеты?
– Раз в неделю… Я уже сейчас не помню. А потом, через три месяца, и вовсе сняли все это добро. Поблагодарили и ушли. Больше я их не видел…
«Да-а, – подумал Сотников. – За три месяца в „Орионе“ наверняка перебывали все более-менее значительные люди нашего города. У кого-то теперь на руках отличный расклад…»
* * *
Москва, конец зимы 2004 года
Вопреки пессимистичным прогнозам Оксаны, роман Жуковского «Страж Вишен» легко разошелся с прилавков книжных магазинов. Правда, и тираж был небольшой для Москвы – всего пять тысяч. В свете последних событий она и Жуковский как-то позабыли обо всем, что связано было с выпуском и реализацией книги. Тем не менее, после звонка из издательства по поводу скорого переиздания они решили устроить небольшую вечеринку на двоих. Жуковский пригласил Оксану в уютный ресторанчик неподалеку от Старого Арбата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72