Одни толстоногие слоны могут пролагать там
себе дорогу. Змеи же там чересчур велики, а ящерицы - прытки. Если же
вздумаете пробраться в пустыню, вам засыплет глаза песком, и это еще будет
хорошо, а то прямо попадете в песочный вихрь! Нет, здесь куда лучше! Тут и
лягушек и саранчи вдоволь! Я останусь тут, и вы со мною!
Они и остались. Родители сидели в гнездах на стройных минаретах,
отдыхали, охорашивались, разглаживали себе перья и обтирали клювы о
красные чулки. Покончив со своим туалетом, они вытягивали шеи,
величественно раскланивались и гордо подымали голову с высоким лбом,
покрытую тонкими глянцевитыми перьями; умные карие глаза их так и
сверкали. Молоденькие барышни-аистихи степенно прохаживались в сочном
тростнике, поглядывали на молодых аистов, знакомились и чуть не на каждом
шагу глотали по лягушке, а иногда забирали в клюв змейку и ходили да
помахивали ею, - это очень к ним шло, думали они, а уж вкусно-то как
было!.. Молодые аисты заводили ссоры и раздоры, били друг друга крыльями,
щипали клювами - даже до крови! Потом, глядишь, то тот, то другой из них
становился женихом, а барышни одна за другою - невестами; все они для
этого только ведь и жили. Молодые парочки принимались вить себе гнезда, и
тут опять не обходилось без ссор и драк - в жарких странах все становятся
такими горячими, - ну, а вообще-то жизнь текла очень приятно, и старики
жили да радовались на молодых: молодежи все к лицу! Изо дня в день светило
солнышко, в еде недостатка не было, - ешь не хочу, живи да радуйся, вот и
вся забота.
Но в роскошном дворце египетского хозяина, как звали его аисты,
радостного было мало.
Могущественный владыка лежал в огромном покое с расписными стенами,
похожими на лепестки тюльпана; руки, ноги его не слушались, он высох, как
мумия. Родственники и слуги окружали его ложе. Мертвым его еще назвать
было нельзя, но и живым тоже. Надежда на исцеление с помощью болотного
цветка, за которым полетела на далекий север та, что любили его больше
всех, была теперь потеряна. Не дождаться владыке своей юной красавицы
дочери! "Она погибла!" - сказали две вернувшиеся на родину принцессы -
лебедки. Они даже сочинили о гибели своей подруги целую историю.
- Мы все три летели по воздуху, как вдруг заметил нас охотник и
пустил стрелу. Она попала в нашу подружку, и бедная медленно, с прощальною
лебединою песнью, опустилась на воды лесного озера. Там, на берегу, под
душистой плакучей березой, мы и схоронили ее. Но мы отомстили за ее
смерть: привязали к хвостам ласточек, живущих под крышей избушки охотника,
пучки зажженной соломы, - избушка сгорела, а с нею и сам хозяин ее. Зарево
пожара осветило противоположный берег озера, где росла плакучая березка,
под которой покоилась в земле наша подруга. Да, не видать ей больше
родимой земли!
И обе заплакали. Аист, услышав их речи, защелкал от гнева клювом.
- Ложь, обман! - закричал он. - Ох, так бы и вонзил им в грудь свой
клюв!
- Да и сломал бы его! - заметила аистиха. - Хорош бы ты был тогда!
Думай-ка лучше о себе самом да о своем семействе, а все остальное побоку!
- Я все-таки хочу завтра усесться на краю открытого купола того
покоя, где соберутся все ученые и мудрецы совещаться о больном. Может
быть, они и доберутся до истины!
Ученые и мудрецы собрались и завели длинные разговоры, из которых
аист не понял ни слова; да не много толку вышло из них и для самого
больного, не говоря уже о его дочери. Но послушать речи ученых нам все же
не мешает, - мало ли что приходится слушать!
Вернее, впрочем, будет послушать и узнать кое-что из предыдущего,
тогда мы поближе познакомимся со всею историей; во всяком случае, узнаем
из нее не меньше аиста.
"Любовь - родоначальница жизни! Высшая любовь рождает и высшую жизнь!
Лишь благодаря любви, может больной возродиться к жизни!" Вот что изрекли
мудрецы, когда дело шло об исцелении больного владыки; изречение было
необыкновенно мудро и хорошо изложено - по уверению самих мудрецов.
- Мысль не дурна! - сказал тогда же аист аистихе.
- А я что-то не возьму ее в толк! - ответила та. - И, уж конечно, это
не моя вина, а ее! А, впрочем, меня все это мало касается; у меня есть о
чем подумать и без того!
Потом ученые принялись толковать о различных видах любви: любовь
влюбленных отличается ведь от любви, которую чувствуют друг к другу
родители и дети, или от любви растения к свету - например, солнечный луч
целует тину, и из нее выходит росток. Речи их отличались такою глубиной и
ученостью, что аист был не в силах даже следить за ними, не то чтобы
пересказать их аистихе. Он совсем призадумался, прикрыл глаза и простоял
так на одной ноге весь день. Ученость была ему не по плечу.
Зато аист отлично понял, что болезнь владыки была для всей страны и
народа большим несчастьем, а исцеление его, напротив, было бы огромным
счастьем, - об этом толковал весь народ, все - и бедные и богатые. "Но где
же растет целебный цветок?" - спрашивали все друг у друга, рылись в ученых
рукописях, старались прочесть о том по звездам, спрашивали у всех четырех
ветров - словом, добивались нужных сведений всевозможными путями, но все
напрасно. Тут-то ученые мудрецы, как сказано, и изрекли: "Любовь -
родоначальница жизни; она же возродит к жизни и владыку!" В этом был
глубокий смысл, и хоть сами они его до конца не понимали, но все-таки
повторили его еще раз и даже написали вместо рецепта:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13