Плачевный голос женщины обратил его внимание, и усмотрел он в стороне пред великим огнем стоящую девицу, а колебание тихого ветра приносило к нему следующее оной восклицание:
— Священный огнь! Потерпишь ли ты, чтоб чистота моя, тебе посвященная, погибла от насилия и чтоб родители мои, принуждаемы немилосердыми богатырями, должны были предать меня в объятия ненавистному Кривиду? — Сказав сие, проливала она горькие слезы.
Чурило Пленкович, строгий наблюдатель заповедей богатырских, помня наставления учителя своего Добрыни, возрадовался случаю защитить гонимую девицу, ибо знал, что нежный пол первое имеет право на покровительство богатырское. Он под шел к огню и просил с вежливостию девицу рассказать подробности, от каких богатырей терпит она гонение и что за человек Кривид, к которому имеет она омерзение, дабы мог он, уведав, защитить ее и наказать притеснителей.
Девица, ужаснувшаяся нечаянному пришествию богатыря роста необычайного, впала в трепет, но ласковые и исполняющие ее надеждою слова ободрили начать сие:
— Кто бы ты ни был, великодушный богатырь, довольно, если приемлешь участие в моей напасти. Я дочь Ваидевута, мужа почтеннейшего в стране сей, имя мне Прелепа, я сестра двенадцати братьев. Семи лет еще.
Всякое утро долженствую я воспалять огнь на сем месте и жертвовать повержением во оный семи волосов из косы моей, с горстию янтаря, извергаемого на брега нашим морем. Воля родительская может только извести меня от сего богослужения. Впрочем, я должна окончать дни мои жрицею в целомудрии.
В селах сих обитает мудрец Кривид. Он имеет жилище свое в подземной пропасти, где трудится в изобретении таинств, производящих чудеса, как то и достиг он до составления воды, подающей пиющему оную невообразимую силу. Кривид, выходя на поверхность для собирания трав, увидел меня и в то мгновение ко мне воспылал жестокою любовию. Он открыл мне свои чувствования и обещал учинить меня общницею своих таинств, если соглашусь я учиниться его супругою. Должно описать вам, с каковыми прелестьми предстал мне сей любовник. Голова с кулак, украшенная только одним глазом, выглядывала из плеч, быв во оные почти вся вдавлена. Рыжая, по земле волочащаяся борода закрывала передний его горб, но тем явственнее казался таковой же остроконечный горб сзади. Ноги в четверть аршина и покрытые сивою шерстью руки довершали его пригожество. По чему, ежели бы я и не посвящена была божеству, удобно вам узнать ответ мой на его предложения. Но Кривид, претерпя язвительные мои насмешки, не пропускал, однако, являться ко мне всякое утро и осыпать меня нежными словами.
Я вышла наконец из терпения и клялась ему выжечь последний глаз головнею из священного огня. Кривид рассердился и клялся мне, что я принуждена буду противу воли выйти за него замуж, что он принудит отца моего сложить с меня чин жрицы и предать в его объятия. Он действительно произвел то в действие, ибо, не имея сам возможности употреблять силу воды своей на поверхности земли, привлек за сей дар трех юношей вспомоществовать себе. Племянники его Дубыня, Горыня и Усыня получили по стакану сильной воды с клятвенным обещанием принудить родителя моего склониться на его желание. Подумайте о невоображаемом действии воды оной! Сии три юноши, не получа от природы в дар крепости, которою снабжает оная богатырей на удивление свету, восчувствовали в мышцах своих толь невообразимую силу, что Дубыня мог вырывать дубы из корня, Горыня ворочать горы, а Усыня выросшими своими превеликими ускми обвивать претяжкие камни и бросать оные как бы из праща на дальнее расстояние. Испытав свою силу, пришли они к родителю моему сватать меня за своего дядю.Презрительный отказ стоил ему дорого, ибо они разорили все жилище его, которое Усыня, захватя одним усом, бросил в море. Шестеро из братьев моих, нападших с оружием на Дубыню, учинены калеками. Сей отбил им прочь ноги, повергнув под оные претолстое дерево, вырванное с корнем. Прочие шесть братьев моих посажены Горынею в пропасть Кривидову, где в одном ущелье завалены отломком каменной горы. Родителю моему грозил сей посаждением под приподнятую гору, если не снимет он с меня звание жрицы и не вручит объятиям Кривида. Можно ли не устрашиться очевидной смерти! Родитель мой снял с меня обет и дал благословение на брак ненавистный. Он отведен был в пропасть гнусного нареченного своего зятя, и ныне достанусь я вечно мерзкому уроду! Я трепещу, ожидая сих мучителей моих, ибо оные три богатыря не должны были взять меня прежде тридевяти остальных моих жертвоприношений. Но сие последнее утро, и час гибели моей приближился.
— Пусть придут богатыри твои,—говорил Чурило девице.— Посмотрим, могут ли оные учинить притеснение тебе, покровительствуемой богами русскими, коим клялся богатырь Владимиров не выдавать в обиду терпящих насилие.
Прелепа не слыхала о богах русских и не знала про Владимира, однако верила, что она будет избавлена. Отчаянный приемлет все, надежду ему обещающее. Она отдалась его защищению.
Ободряющий ее богатырь рассказывал ей для разогнания скуки, во ожидании сражения, о славной земле русской, о добродетелях оной князя, о богатыре его Добрыне и прочем. Не забыл также объявить о убиении змия, но древний повествователь сей истории божился, что Чурило говорил о том не для хвастовства, а для уверения Прелепы, что есть надежда ему не бояться богатырей, кои не убивали еще змиев.
— Ай-ай!—закричала она, увидя своих гонителей.— Вот они!— и спряталась за Чурилу.
— Что ты за смельчак, дерзающий являться в сих местах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184